Протекционизм на грани фола

Возвращение Трампа на пост президента США при условии реализации его предвыборных обещаний может привести к новым торговым войнам, росту курса доллара и инфляции в Америке. Санкционная политика США может стать более прагматичной Дональд и Мелания Трамп (Фото: Chip Somodevilla / Getty Images)

Дональд Трамп побеждает на президентских выборах в США, становясь 47-м президентом Соединенных Штатов Америки. По данным СМИ, включая The New York Times и Reuters, он набрал голоса более 270 выборщиков — более половины из общего количества в 538. Как возвращение Трампа в Белый дом и его предвыборная платформа могут повлиять на глобальную экономику и Россию, в том числе сквозь призму санкций, — в материале РБК.

Какой была «трампономика» первого срока

Первый президентский срок Трампа в 2017–2021 годах с экономической точки зрения был ознаменован крупнейшей налоговой реформой (были снижены налоги для граждан и корпораций), масштабным дерегулированием, вводом импортных пошлин по соображениям «национальной безопасности» и, как следствие, торговыми войнами с Китаем и Евросоюзом, ужесточением миграционной политики.

Экономическая политика уходящего президента Джо Байдена сильно контрастировала с «трампономикой»: в частности, администрация Байдена и его вице-президента Камалы Харрис (проигравшей нынешние выборы) отменила ограничительную иммиграционную политику Трампа и развернула крупную программу госрасходов, направленную на стимулирование чистых технологий и зеленой энергетики и на модернизацию инфраструктуры (такой как широкополосный доступ в интернет). Однако Байден, заявляя о стремлении вернуть обрабатывающие производства на территорию США, не стал отменять трамповские тарифы в отношении Китая и даже ввел ряд новых — включая 100-процентные пошлины на ввоз электромобилей из КНР.

Что касается налогов, многие положения реформы Трампа от 2017 года (в том числе понижение ставок прогрессивного подоходного налога, включая сокращение максимальной ставки с 39,6 до 37%, увеличение стандартного налогового вычета для граждан) истекают в конце 2025 года, если не будут продлены конгрессом. Во время предвыборной кампании Трамп заявлял, что намерен бессрочно продлить ключевые временные положения своей налоговой реформы и пойти дальше — например, понизить налог на прибыль корпораций, ведущих производственную деятельность в США, с 21 до 15%, снять ограничение в $10 тыс. для физлиц по вычету уже уплаченных местных налогов из федеральной налогооблагаемой базы.

Так ли страшны обещанные пошлины на импорт

Трамп-кандидат говорил, что хочет ради поддержки американского производителя ввести универсальные тарифы в размере 10–20% на импорт из всех стран, а на импорт китайских товаров — 60%. Зарубежные экономисты не раз отмечали, что эта инициатива нанесет ущерб самим Соединенным Штатам. Аналитический центр Tax Foundation (Вашингтон) в октябре оценивал, что долгосрочный эффект тарифных предложений Трампа составит минус 1,7% ВВП в год. Эта оценка исходит из допущения о частичных контрмерах американских торговых партнеров в виде введения собственных пошлин. В этом случае негативный эффект от тарифов более чем на две трети перекроет экономические выгоды от предложенных Трампом сокращений налогов, оцениваемые в плюс 2,4% ВВП.

Эксперты вашингтонского Института международной экономики имени Петерсона (PIIE) оценивают, что тарифная политика в комбинации с некоторыми другими инициативами Трампа, такими как массовая депортация нелегальных мигрантов, приведет к снижению ВВП США (относительно сценария статус-кво) на величину от 2,8% в 2028 году. ВВП Китая будет меньше на 0,5%. В то же время ВВП других стран, включая Турцию, Японию, Австралию, Индонезию, Бразилию, напротив, вырастет на 0,5–1,4%. В этих модельных расчетах Россия номинально является одним из главных бенефициаров (плюс 1,1% ВВП в 2028 году), что эксперты PIIE объясняют малыми объемами взаимной торговли с США и притоком трансграничного капитала в российский производственный сектор, но оговариваются: модель не учитывает последствия финансовых санкций для России.

Оценки PIIE недооценивают гибкость перестройки мировой торговли в условиях введения пошлин, возражает ведущий эксперт ЦМАКП Андрей Гнидченко. Он утверждает, что во время активной фазы торговой войны США и Китая в 2018–2019 годах прямые поставки из КНР в США упали, но зато существенно возросли косвенные поставки через страны-посредники, такие как Вьетнам, Мексика и Канада (по итогам 2023 года Мексика статистически стала крупнейшим источником импорта для США, обойдя Китай. — РБК). При гипотетических пошлинах 60% на весь импорт из Китая и 10% на импорт из прочих стран стимулы к развитию косвенных поставок будут гораздо сильнее, чем в «первую торговую войну», а закрыть все лазейки будет невозможно, как уже показал опыт обширных санкций против России, считает Гнидченко.

Общий экономический эффект от ограничения импорта почти всегда отрицателен, но есть нюанс: США — крупная экономика, а чем больше экономика, тем меньшее относительное влияние на нее оказывают импортные ограничения, говорит ведущий научный сотрудник РАНХиГС Александр Фиранчук. Тарифы должны помочь создать новые рабочие места в США и увеличить производство собственно американских товаров, указывает главный макроэкономист УК «Ингосстрах-Инвестиции» Антон Прокудин. Однако повышение импортных тарифов приведет к росту цен на иностранные товары и их аналоги в США и может способствовать росту инфляции, а значит, новому витку ужесточения денежно-кредитной политики в США, добавляет Прокудин. В целом ввод пошлины производит однократный рост цены на продукт, но у него могут быть вторичные инфляционные эффекты — например, через требования работников повысить им зарплату в связи с разовым удорожанием продуктов, отмечают аналитики UBS.

Если Трамп введет повышенные тарифы на китайские товары, это приведет к перераспределению торговых потоков, бенефициарами которого, вероятно, станут Мексика, Вьетнам, сказал профессор финансов Хьюстонского университета Крэйг Пирронг. «Многие американские производители полагаются на импортируемые компоненты или материалы, и введение тарифов на них повысит стоимость товаров американских производителей, из-за чего те сократят выпуск, передадут более высокие цены потребителям», — объясняет он. Кроме того, импортные тарифы, по сути, являются «налогами на всю торговлю», в том числе на экспорт, подчеркнул Пирронг. Речь о том, что тариф на импорт, выгодный для защищаемой отрасли, был бы равносилен по своему влиянию налогу на экспорт в отношении незащищенной отрасли: и то, и то ведет к перераспределению ресурсов. «Поэтому пострадают американские производители-экспортеры», — заключает эксперт.

По словам Прокудина, увеличение импортных тарифов «позитивно для доллара», по крайней мере на первом этапе. Экономисты PIIE также пишут, что целый ряд макроэкономических моделей предсказывает укрепление доллара на мировом валютном рынке как следствие увеличения пошлин. Это наряду с вторичными эффектами (такими как повышение спроса глобальных инвесторов на долларовые активы) сделает американский экспорт более дорогим, что уменьшит мировой спрос на него. «Победа Трампа однозначно означает более крепкий курс доллара относительно валют развитых и развивающихся стран. Это следствие более высоких ставок в США и опасений относительно торговых войн и более низкого роста в развивающихся странах», — говорит главный экономист «Ренессанс Капитала» Олег Кузьмин.

При ограничении импорта будут как выигравшие, так и проигравшие, указывает Фиранчук. Например, по его словам, могут оказаться в выигрыше американские компании, менее интегрированные в глобальные цепочки с участием Китая. Однако в конечном счете платят потребители. «Это и есть почти универсальный рецепт импортозамещения: побудить потребителей покупать более дорогое отечественное, ограничив более дешевый импорт», — рассуждает Фиранчук.

Пострадает ли российская экономика

Для российской экономики тарифная политика Трампа не сулит ничего хорошего, сходятся во мнении эксперты. Ожидаемый возврат к политике торговых войн обещает негативные последствия для цен на сырье, это «негативно для Китая и в целом негативно для отдельных крупных стран с формирующимися рынками», рассуждает главный экономист «Т-Инвестиций» Софья Донец. Россия является одним из сырьевых экспортеров и поэтому выиграть от этого не может, отмечает Донец. Если Трамп развяжет новые торговые войны с Китаем, следствием станет падение производства КНР и спроса на сырьевые ресурсы, отмечают в «Алор Брокере».

В целом усиление процессов деглобализации, скорее, негативно для большинства развитых и развивающихся стран, полагает Кузьмин. «Я бы говорил не о выигрыше или проигрыше в абсолютном выражении, а о меньшем или большем проигрыше одних относительно других. Россия и, в частности, рубль в меньшей степени, чем ранее, зависят от потоков капитала с мировых рынков, однако для рубля по-прежнему очень важна цена на нефть, где президентство Трампа скорее создает дополнительные риски», — говорит он.

Определенный негативный эффект на российский экспорт мог бы возникнуть, если бы высокие пошлины существенно замедлили экономику Китая, но с учетом многообразия лазеек в торговле Гнидченко не думает, что это произойдет.

Многое из того, что говорил Трамп во время предвыборной кампании, может оказаться только риторикой, не исключает главный инвестиционный стратег Evelyn Partners Дэниел Касали. «Трамп может использовать угрозу торговых тарифов как средство добиться того, чтобы китайцы больше инвестировали в Соединенные Штаты. Большим сюрпризом второй администрации Трампа может оказаться то, что он в реальности заключит с Китаем торговое соглашение», — допускает он.

Взаимная торговля России и США сократилась до исторических минимумов после введения жестких санкций 2022 года. По итогам января—августа 2024 года импорт Соединенных Штатов из России составил $2,26 млрд (в 2021 году было почти $30 млрд), в основном это ядерное топливо, палладий, удобрения. Прямой экспорт США в Россию за этот период опустился до $334 млн (в 2021 году было $6,4 млрд).

Каким будет эффект политики Трампа на рынки сырья

Хотя Трамп известен своей поддержкой увеличения добычи нефти и газа, его приход к власти будет иметь ограниченное влияние на их предложение и энергетические рынки в целом в ближайшей перспективе, солидарны опрошенные РБК эксперты.

«В энергетике от заявлений в сфере регуляторики и госполитики до их имплементации компаниями, частным бизнесом, который этим занимается в США, проходит два-три года. Таков инвестиционный цикл. Соответственно, эффект на мировые рынки, если он будет, проявится тоже не ранее чем через два-три года», — утверждает заведующий лабораторией прогнозирования ТЭК ИНП РАН Валерий Семикашев.

Харрис не планировала снижать добычу нефти, при ней она бы также росла, говорит директор по исследованиям Института энергетики и финансов Алексей Белогорьев. «Таким образом, каково будет предложение нефти при Трампе, зависит в основном от мировой ценовой конъюнктуры, на которую Трамп может влиять только косвенно. Но он вполне может улучшить перспективы добычи, условно, в 2028–2032 годах», — отмечает эксперт.

Трамп-кандидат обещал облегчить выдачу новых разрешений на бурение скважин на федеральных территориях, ускорить выдачу разрешений на экспорт сниженного природного газа (СПГ).

Фундаментально цены на нефть должны умеренно снижаться, утверждает Белогорьев. Скорее всего, Трамп не будет этому препятствовать: такая ситуация выгодна для него и с точки зрения сдерживания инфляции внутри США, и как инструмент давления на страны, зависящие от экспорта нефти. В то же время один из самых больших рисков, связанных с его переизбранием, — это возможный рост конфронтации с Ираном: например, от Трампа логично ожидать ужесточения исполнения им же введенных санкций против иранского нефтяного экспорта.

«Но главное — это не столько санкции, сколько риски, реального или скорее мнимого прямого военного столкновения Ирана с США. Они вряд ли реализуются, но какое-то время будут нервировать рынок и, соответственно, увеличивать геополитическую «премию» в цене нефти», — рассуждает Белогорьев.

В то же время бум американского СПГ, начавшийся в 2017–2018 годах, продолжится прежде всего в силу инвестиционных и регуляторных решений, принимавшихся при Байдене и первом сроке самого Трампа, говорит Белогорьев. Это приведет к тому, что российский СПГ окажется в более конкурентной среде, особенно на европейском и азиатском направлениях, считает генеральный директор Агентства трансформации и развития экономики Владислав Онищенко. Кроме того, Трамп, скорее всего, продолжит линию санкций против российского СПГ, которую проводит Госдепартамент при Байдене, считает Белогорьев.

Что Трамп будет делать с растущим госдолгом

Бюджет и обещанное снижение налогов — самая опасная тема нового президентства Трампа, уверен Прокудин. По его мнению, бюджетный комитет конгресса «должен встать на защиту фискальной системы и не допускать роста расходов и снижения налогов, так как это может привести к быстрой потере доверия к американской пирамиде госдолга и катастрофическим последствиям для всей финансовой системы мира». «Им уже сейчас надо сдерживать расходы от роста, а доходы — от падения», — считает экономист.

«Безусловно, президентство Трампа означает более экспансионистскую фискальную политику, хотя и в случае Харрис мы никак не могли бы говорить о бюджетной консолидации», — рассуждает Кузьмин. В то же время, по его словам, говорить о разбалансировке фискальной ситуации в США преждевременно.

По оценкам американской организации «Комитет за ответственный федеральный бюджет», предвыборный план Трампа может привести к росту американского госдолга (сейчас находится на рекордной отметке $35 трлн, или более 120% ВВП) на $7,8 трлн к 2035 году. «Даже если сам Трамп и люди, его окружающие, такие как Илон Маск, хотят сократить размер госсектора, госрасходы, вероятно, останутся на очень высоком уровне, а налоги — пониженными. Многие из мер Трампа будут проинфляционными и, скорее всего, вызовут рост доходностей по госбумагам, что будет оказывать давление на Федеральный резерв», — считает инвестиционный стратег Quilter Investors Линдси Джеймс.

Большой цикл снижения ставок в США только начался (в сентябре Федрезерв понизил ставку на 50 базисных пунктов впервые за четыре года. — РБК), победа Трампа может повлиять на траекторию и скорость этого снижения, но не на сам факт, убеждена Донец. «Мы можем ожидать некоторого замедления снижения ставок, но все равно победа Трампа не изменит курс на снижение», — говорит она.

Программа Трампа обещает обширную поддержку корпорациям, сохранение сниженного корпоративного налога, возможное дополнительное снижение налогов для отдельных категорий производителей, указывает Донец. «Но если одновременно обещаешь не убирать льготы и снизить налоги, это должно вести к расширению бюджетного дефицита», — отмечает экономист. Трамп (как, впрочем, и его соперница Харрис) не излагали, как собираются претворять в жизнь свои обещания и при этом избежать наращивания дефицита.

Во власти США по итогам выборов может сформироваться «довольно сложная бюджетная конфигурация», считает управляющий директор по макроэкономическому анализу и прогнозированию «Эксперт РА» Антон Табах. «Скорее всего, у Трампа будет позиция, что госдолг не важен, надо идти вперед, надо из долга вырасти», — говорит Табах. На это, в частности, указывает статья Ларри Финка, которого прочили в министры финансов в администрации Трампа («Как выйти из долговых проблем Америки через рост»). «Это при прочих равных приводит к более высокой инфляции, более высоким бюджетным расходам и структурному дефициту, более высоким процентным ставкам. Трамп — адепт экономики роста, всегда им был», — напоминает экономист.

Какой будет санкционная политика в отношении России

В отличие от администрации Байдена — Харрис, которая ввела против России беспрецедентные санкции и постоянно наращивала санкционное давление, новая администрация Трампа попытается, как и в прошлое президентство, подойти к санкционным вопросам «с транзакционной позиции», уверен международный эксперт в области санкций Джордж Волошин. Иными словами, Трамп может попытаться использовать усиление или ослабление санкций как инструмент для достижения договоренностей с объектом санкций. Яркий пример такого подхода — санкции против российского алюминиевого производителя «Русал», введенные в апреле 2018 года и ставшие шоком для рынка. Через полгода эти санкции были сняты, после того как подразделение Минфина США OFAC и компания договорились о плане вывода ее из-под контроля Олега Дерипаски и введения там регулярного аудита OFAC.

Тем не менее смягчение и уж тем более отмена введенных санкций достаточно маловероятны, особенно в отсутствие конкретных уступок со стороны России по Украине, которые «сейчас из области фантастики», говорит Волошин. «На мой взгляд, позиция американской администрации будет состоять в том, чтобы, повременив с принятием новых санкционных пакетов, попытаться добиться более или менее устойчивого статус-кво с учетом ситуации на земле. Проще говоря, попытаться заморозить конфликт», — допускает эксперт.

Сейчас рынок испытывает позитив на геополитических надеждах, но «им далеко до факта», считает Донец. «Перспективы переговоров упираются не только в Трампа, при этом есть некоторые красные линии у трех сторон (Россия, Украина и НАТО), которые пока никак не сближаются», — объясняет она. В таких условиях санкционная динамика при Трампе, скорее, останется на текущем уровне, а в негативном сценарии даже возможны попытки привнести более жесткие санкции, к которым, впрочем, российская экономика устойчива, предупреждает Донец.

Агентство Reuters писало, что чиновники ЕС стали готовиться к проведению более автономной политики по усилению санкций и контролю за исполнением существующих санкций в отношении России на случай победы Трампа. «В любом варианте развития событий я бы не стал рассчитывать на отсутствие координации между европейскими и американскими санкциями», — замечает Кузьмин.

Директор центра экспертизы санкционной политики Института международных исследований МГИМО Екатерина Арапова не видит оснований «для радикальных изменений в санкционной политике» США. «Любое существенное послабление санкционного режима возможно только в случае пакетного предложения вкупе с готовностью к урегулированию украинского кризиса. Даже если Трамп будет пытаться выполнять функцию миротворца, понятно, что американская администрация и элиты не готовы идти в данный момент на переговоры на российских условиях», — полагает она.

Есть и правовой момент, напоминает Арапова. «Пакет документов, регламентирующих введение антироссийских санкций, очень разнообразен. Целый ряд ограничений содержится в документах, имеющих статус закона. Положения этого закона практически не отменяемы, это возможно только в том случае, если будет полный консенсус между президентом и конгрессом», — замечает она.

В оставшееся время своего президентства Джо Байден вполне может ввести хотя бы еще один пакет санкционных мер против России, но вряд ли это будут такие меры, как ограничения на поставки российского палладия или титана, считает Арапова. «Штаты заинтересованы не в том, чтобы самим установить эти ограничения, а в том, чтобы эти ограничения установила Европа. Ключевой момент для них — заставить Европу ввести такие санкции», — подчеркивает она.

Волошин полагает, что в оставшееся время администрация Байдена попытается максимально ужесточить санкции, при этом выделение новой военной и финансовой помощи Украине будет, скорее всего, возможным только из остатков. «Конгресс не пойдет на расширение помощи в этот промежуток. Трудно сказать, какие санкционные меры будут в приоритете, но санкции в отношении палладия или титана нельзя исключать», — сказал он.